Фатеев Валерий Михайлович родился    10   января   1947   года   в деревне   Смирновка, Добринского   района, Липецкой   области.  В   1965 г.    Закончил ГПТУ по специальности    токарь   в   г. Липецке, работал на   Липецком   тракторном    заводе.

С 1966 по 1968 г.   служил   в   рядах   Советской Армии.

После   окончания   Воронежского   государственного университета   по    специальности    журналистика в 1974 г.  Работал     в   районных и    областных   газетах   Курской    области.

В    1976   году приехал   в   Магаданскую     область, работал в районной    газете «Ленинское   Знамя», в   областной    газете «Магаданская   правда».   С    1993 г.  по 2003 г.   руководил   Магаданским   областным    книжным     издательством.

В    2002 году   вступил в    Союз    писателей    России, в    2003 г.  стал    главным    редактором альманаха «На    Севере   Дальнем

«,  с   2010г.   по   2020 г.   руководил   областной   писательской    организацией.  Издал   17 книг — проза, поэзия, очерки.

С 18.02.2016 г. член Всероссийского Общества слепых. Инвалид 1 группы. Ведет активную просветительскую работу. Читает лекции, рассказывает о своих книгах, делится своим богатым жизненным опытом с членами ВОС.

Награжден   правительственными и   общественными   наградами, лауреат многих литературных    конкурсов    различного   уровня.     Ветеран    труда    России, Магаданской     области.

Является членом Союза писателей Союзного    государства, членом   Союза   писателей    России, член Союза журналистов России.

 

О СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ПИСАТЕЛЕ ВАЛЕРИИ ФАТЕЕВЕ

 

У всех поколений судьбы складываются по общим лекалам. И что касается судеб писательских, то при всём том, что у каждого судьба своя, – все они пленники именно своего времени.

Вот и Валерию Михайловичу Фатееву, как и большинству его ровесников, родившихся вскоре после войны, пришлось с ранних лет трудиться на заводе и среднее образование получать в вечерней школе рабочей молодежи, учиться на вечернем отделение технического вуза. А обнаружив тягу к слову, он после службы в армии поступил в Воронежский университет на факультет журналистики и по его окончании стал работать сначала в районной, а потом в областной молодежной газете – и уже не в своей Липецкой, а в моей родной Курской области. Затем, может быть, даже не отдавая себе отчета в том, чего душа его жаждет, оказался он на самом краю земли – в Магадане. Там же, не оставляя журналистского поприща, стал публиковать свои первые рассказы. И вдруг – ушел он служить в «Магаданрыбпром» первым помощником капитана…

Когда же не только страна распалась, а и случился тот цивилизационный слом, в результате которого некоммерческим и не новономенклатурным писателям на литературные гонорары прожить стало невозможно, пришлось ему поработать еще и директором Магаданского книжного издательства и, заодно, возглавлять местные отделении «Российского фонда мира» и Союза писателей России, а также журнал «Колымские просторы».

То есть, что касается писательской судьбы Валерия Фатеева, то он, как и все его коллеги, не успевшие до 90-х годов прошлого века получить достойное их таланта читательское признание, оказался всероссийскому читателю недоступным. Да, книги у него выходили, но всё, что не соответствовало стандартам, направленным на переформатирование человека высокой культуры и традиционной морали, с тех пор оказалось в информационной блокаде. Например, даже нынешние студенты Литературного (!) института им. М. Горького знают поэтов Льва Рубинштейна, Веру Полозкову или Ах Астахову, но не слышали о воистину выдающихся русских поэтах Михаиле Анищенко, Светлане Сырневой или Николае Зиновьеве. И это все равно, как если бы наши старшие поколения знали ныне популяризируемого поэта Хармса, но не слышали бы о Блоке или Есенине. Точно так же теперь всем известны прозаики Владимир Сорокин или Дмитрий Быков, но лишь редкие знатоки читали книги блистательных мастеров современной прозы Юрия Пахомова, Михаила Попова или более молодого Юрия Лунина.

Сам я, к своему стыду, тоже лишь недавно открыл для себя прозу Валерия Фатеева. И порадовался, что при уже треть века повторяемых утверждениях о том, что «русская литература умерла»,  живые её родники всё еще невозмутимо сияют.

Конечно же, для современного читателя я должен пояснить, чем живая русская литература  отличается от модифицированной и «современной». Всё дело в том, что человек от прочих живых существ отличается свободой выбора между добром и злом. А сущность человека, его назначение были всегда основными проблемами религии, философии, искусства и литературы. Вот и Валерий Фатеев в полном соответствии не с политическими или каким-то иными, а с академическими смыслами своего писательского призвания пытается ответить на вечный вопрос: в чём заключается сущность человека и его назначение.

Один из самых простых его ответов на этот вечный вопрос можно найти в рассказе «Кричала кошка», где старпом китобойца «Звездный» Иван Иванович при заходе в порт «к погрузке приготовленный штабель досок, разворотил», дабы спасти  оказавшегося в воде котенка, но был за это сначала осужден, а потом и оправдан. И с тех пор «не терпит он никакой живности. Особенно кошек». Но некий «теплоход терпит бедствие в шестидесяти милях от мыса Поворотный», а на борту у него – дети. И Иван Иванович так же безрассудно, как когда-то кошку, этих детей спасает, сгружает на свой сейнер, не предназначенный для подобного рода спасательных операций. Потому что, «когда кричит кошка ли, другая ли живая душа – надо помочь».

Но вот в рассказе «Будь ты проклят!» пожилая женщина, знающая, сколь сегодня всё коррумпировано, ради спасения своего мужа, которому предстояла тяжелая операция, пытается вручить главврачу деньги. Главврач от денег отказывается. Но во время операции выясняется, что у больного «метастазы уже прошли в прямую кишку, в печень и даже в легкие», и ему помочь уже невозможно. А далее было так: «Через несколько дней, прямо во время летучки, бабка опять ворвалась в его кабинет. На этот раз она не падала на колени, а остановившись на пороге, плюнула в его сторону и выкрикнула.

– Будь ты проклят! Если бы я деньги заплатила – они бы правильно операцию сделали! Будь ты проклят и дети твои!

После кое-как закончившейся планерки главврач долго сидел, как в ступоре, потом достал из сейфа бутылку со спиртом, налил себе полный чайный стакан и перед тем как выпить, сказал с тоской:

– Господи, ты-то хоть видишь!»

То есть, бывает так, что люди, утратившие по неким причинам доверие друг к ругу, могут быть более беспощадными, чем прокуроры, защищающие материальные ценности даже и от такой, как у героя рассказа «Кричала Кошка» Ивана Ивановича, человечности.

Или, например, в рассказе «Переход» вступают в вечный поединок между собой, с одной стороны, море, у которого «под волнами, как мышцы под кожей, ходит, переливается валами зыбь», а с другой стороны – упрямые рыбаки. И если уж пришлось бы им в порт возвратиться без улова, то читателю показалось бы, что за многие дни плавания ими была напрасно прожита большая, потребовавшая от них высочайшего сосредоточения, жизнь. А вот в рассказе «Эндшпиль Степаныча» главным героем является некий пенсионер, у которого после неожиданной смерти жены уже немного осталось «мирских радостей и самая из них главная – шахматы». И этот Степаныч  свою шахматную партию проиграл и ощутил впервые, «как будто рухнуло что-то, чем всё держалось вокруг».

То есть, писатель одинаково пропуская все описываемые им события – и значительные, и пустячные – через собственное сердце, не подсказывает нам, читателям, что каждый человек достоин нашего сострадания, а  просто своим самым что ни на есть проникновенным словом пробуждает в нас когнитивную и интеллектуальную возможность распознавать эмоции других людей и, по меньшей мере, хотя бы эмоционально  отозваться на них.

Вот же, мы, читатели, вместе с героем коротенького, на половину странички, рассказа «Петя умирает…» даже и понимаем, что собутыльники алкоголика Пети врут, что им нужны деньги на водку, а не на такси до больнички, но не презираем их, опустившихся вместе с Петей на социальное дно, и радуемся, что «сегодня Петя еще поживет». И от этой радости становится у нас на душе просторнее и теплее. Ведь Петю, нить жизни которого не попала по каким-то неведомым нам причинам в ушко более счастливой социальной иголки, от алкоголизма уже никакие врачи не спасут.

А высокая литература тем и отличается от всякой иной, что  она человеку, рождающемуся всего лишь частичкой биосферы (тончайшей оболочки Земли, заселенной живыми существами), уже тысячи лет упрямо досотворяет его уникальнейшую во всей живой природе человеческую суть. И таких литературных героев, как кзак Григорий Мелихов и вологодский крестьянин Иван Африканович, мы понимаем глубже и тоньше, чем даже реальных исторических личностей, потому что, читая Михаила Шолохова или Василия Белова, мы не просто информацию о  жизни их героев получаем, а по-настоящему, со всею полнотою личных своих сопереживаний, проживаем также и совместную с ними жизнь.

Это, конечно же, не значит, что Валерия Фатеева я очень уж запросто ставлю в один ряд с нашими классиками. Просто настоящий писатель, как и настоящий драгоценный камень, может быть побольше или поменьше в размерах, но в любом случае он – драгоценный.

И лишь когда доступный массовому читателю наш литературный ландшафт будет состоять из литературы человечной, то и у человека появится возможность с большей уверенностью всматриваться в свое именно человеческое, а не в какое-то иное будущее.

Читателям этой книги я,  вслед за её автором, тоже желаю «хорошей погоды» в том смысле, что она долгожданна не только на морских просторах, но и в наших душах.

 

Николай ДОРОШЕНКО,

заместитель председателя

Союза писателей России